«ничего нет, а костюмы эти специально надеваете». фельдшер скорой

Про страх заразиться и очереди из скорых

— В то же самое время многие медики боятся заболеть, опасаются тяжелых последствий COVID-19. Как это вы ощущаете?

— Конечно, я не хочу говорить за всех, не хочу осуждать кого-то, каждый сам отвечает за свою жизнь и вправе решать, что он делает. Но я считаю, что все равно это коснется каждого. За больничный не спрячешься.

Это такая ситуация, когда всем нужно думать не только о себе, но и о других. Если ты заболеешь, то все те, с кем ты контактировал, на 99% могут тоже заболеть. Поэтому были, конечно, те , кто сразу пытался уйти на больничный, чтобы не контактировать, избежать инфекции. Но бóльшая часть…

— Много таких было?

— Я не знаю, много или нет, но они были. Они вернутся в любом случае, выйдут с этих больничных и продолжат работать в этом коллективе. 

«Наши реаниматологи ушли в отпуск, чтобы лечить Covid». Директор главной детской больницы — о работе в эпидемию

Сама я очень переживала, конечно, сегодня, что заболела. Я такой трудоголик, думаю, как же так, подвела. Но я понимаю, что если выйду на работу, во-первых, у меня коэффициент полезного действия снизится, и, во-вторых, я, естественно, стану тем очагом, который заразит тех, кто еще держится.

— Конечно. Некоторое время назад все публиковали картинку с длинной очередью из скорых. Действительно ли ситуация такова, что скорым приходится стоять в очереди?

— Нет, эта больница в тот день принимала в первый раз, поэтому, естественно, там еще не был налажен процесс приема пациентов и обработки машин. Поэтому случилась общая очередь — кто-то ехал на обработку машин, кто-то вез пациентов. Но в целом вышла картина, мол, посмотрите, у нас целый район забит скорыми. 

Сейчас в приемных отделениях налажен этот процесс. Есть стерильная зона, есть красная зона, куда мы приезжаем и сдаем пациента. И в очереди нас не держат, потому что это тоже нецелесообразно. Пациентов сдаем, обрабатывают нас, машину, проходит время, и мы едем дальше.

— Кофе наливают?

— В стационарах сейчас не до кофе. Нам уже и на вызовах иногда предлагают.

Говорят, вы такие уставшие, давайте мы вам нальем кофе. А ты смотришь на себя в респираторе и думаешь, как же ты этот кофе в себя через него зальешь.

Медики в стационарах вообще, бедненькие, не снимают эти костюмы. Мы-то их носим от обработки до обработки. А они как утром надели, так и ходят в них. Их вообще жалко.

— Юля, я неоднократно получала вопрос: например, заболела мама, ее госпитализируют, остался ребенок несовершеннолетний, что с ним будет делать скорая?

— Мы сотрудничаем со службой социальной защиты. С несовершеннолетними детьми они будут работать. 

У меня была такая ситуация. Заболели COVID-19 жена и муж, у них дети пяти и трех лет. Мы забрали маму вместе с детьми в стационар. Ну, а как быть, когда такая ситуация? По договоренности с отделом госпитализации предупредили, что мама едет вместе с детьми. В любом случае, если они находятся с ней в тесном контакте, то они тоже могут быть инфицированы. 

Если у ребенка нет признаков заболевания, то им занимается социальная служба. Если все-таки есть, то он госпитализируется вместе с родителями.

Кто создал костюм от коронавируса

Специальных костюмов, защищающих от коронавируса, не было разработано. Обычно медицинскими работниками используется противочумная экипировка, защищающая от разных возбудителей. Костюмы поставляют российские производители, реже – Китай и другие страны.

Состав защитного костюма:

• респиратор либо 4-слойная маска – предотвращает попадание вирусов и микробов через дыхательную систему;
• халат защитный или комбинезон – закрывает кожу;
• бязевая пижама;
• фартук;
• перчатки;
• плотные бахилы.

На голову надевается шапочка, чаще одноразовая. В зависимости от комплектации и цены в набор могут входить маска, защитный экран, фильтр для респиратора.

Костюмы бывают:

• многоразовые – состоят из смеси полимера и вискозы, которая отталкивает влагу, более дешевые варианты сшиты из плотного хлопка;
• одноразовые противоэпидемические – бывают из полиэстера, спанбонда, часть из них покрыта влагоотталкивающим слоем.

Купить защитный костюм от коронавируса можно в специализированных магазинах с медицинской спецодеждой. Цена на одноразовый экземпляр составляет от 900 до 1500 рублей, многоразовый – в пределах 5–8 тысяч рублей. Самые дорогие варианты стоят 80–90 тысяч.

Изолируются на дачах

— Как вы и коллеги переносили разлуку с семьёй? Наверное, особенно тяжело тем, у кого дома остались детки?

— Благо сейчас у всех есть телефоны, видеосвязь у многих – так и общались с родными. В нашем коллективе, по большому счёту, нет сотрудников с маленькими детьми. Если у кого-то есть малыши, то в бригаду мы этих работников не выводили. Остальные были готовы работать, ведь 14 дней можно пережить в расставании с домом, будто уехал в командировку. Все были настроены на такой режим, поскольку такая ситуация сложилась. Её нужно принять, жить в ней и решать вопросы по мере поступления проблем.

— Все соглашались на вахту?

— В основном все были морально готовы. Если кто-то категорически против был, то не заставляли работать. А зачем? Человек не сможет это пережить, начнёт во время работы не вполне адекватно себя вести

Важно понимание у людей и принятие этой ситуации

— После вахты всем работникам необходимо 14 дней пробыть на изоляции. А если у кого-то нет отдельного жилья, то что делать?

— Все вернувшиеся с вахты сотрудники, находясь дома, не имеют права контактировать с людьми. Если нет возможности, они должны быть направлены в обсерваторы, которые организуют на базе санаториев или загородных лагерей. На моей вахте было 10 человек, у всех была отдельная жилплощадь, чтобы изолироваться. Сейчас лето, поэтому проще, у многих есть дачи, можно уехать туда, что я и сделала. Некоторые девочки скооперировались и жили вдвоём на одной квартире, такое не запрещено. До этого некоторые медсёстры, у которых не было возможности изолироваться дома, ехали в обсерватор.

В министерстве труда Кемеровской области выявили случай COVID-19
Подробнее

Одежда больного COVID-19 должна храниться отдельно

Вещи больного коронавирусом представляют опасность для окружающих в плане заражения. Что с ними делать:

1. При лечении на дому. За больным ухаживают в маске и перчатках. Одежду собирают в полиэтиленовые пакеты и хранят отдельно. Ее стирают с добавлением хлора в горячей воде при максимально долгом режиме, дважды полощут, сушат на воздухе при возможности.
2. В случае госпитализации. Помещают в полиэтиленовые пакеты, завязывают. Затем стирают, дезинфицируют, хранят в шкафах.

В период эпидемии коронавируса защитная одежда помогает сохранить здоровье медиков, водителей машин скорой помощи, ученых, родственников всех этих людей, а также тех, кто контактирует с больными либо носителями COVID-19 по долгу службы.

Как медики выходят со смены

Вход в «красную зону» горбольницы № 5 всего один,а вот выходов несколько. По одному — на каждом этаже. Все выходы оборудованы специальными «шлюзами» — это небольшое огороженное с двух сторон пространство коридора,в котором происходит обработка.

Что происходит в отделении реанимации горбольницы № 5.

Дмитрий Лямзин

Что происходит в отделении реанимации горбольницы № 5.

Дмитрий Лямзин

Что происходит в отделении реанимации горбольницы № 5.

Дмитрий Лямзин

Что происходит в отделении реанимации горбольницы № 5.

Дмитрий Лямзин

Что происходит в отделении реанимации горбольницы № 5.

Дмитрий Лямзин

Что происходит в отделении реанимации горбольницы № 5.

Дмитрий Лямзин

В шлюз медики заходят по одному. Первым делом обрабатывают специальным средством костюм,снимают его и складируют в контейнер.

Затем выходят и дезинфицируют руки. Следующий этап — душ и переодевание. После этого сотрудник считается чистым и безопасным для остальных.

Что происходит в отделении реанимации горбольницы № 5.

Дмитрий Лямзин

Максим Бухтояров,
заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии горбольницы № 5:

С кислородом и жилыми палатами

— Вам прежде приходилось работать в защитных комбинезонах, как сейчас?

— Нет. Обычно работники отделения использовали медицинский костюм, шапочку, маску и перчатки. А одежду высокого уровня защиты видели только на занятиях. Много лет наше отделение в Новокузнецке является госпиталем по особо опасной инфекции. Ежегодно мы проводили с сотрудниками занятия, на которых знакомились со средствами индивидуальной защиты, разбирали действия сотрудников на случай холеры, сибирской язвы, чумы и т.п. Когда возникла угроза коронавирусной инфекции, то уже в феврале начали готовиться, вспоминать про способы защиты. Но на практике все сотрудники отделения столкнулись с работой в защитном комбинезоне впервые. Прежде были вспышки каких-то заболеваний, но пандемии точно не было, как не было таких инфекций, с которыми нужно работать в особых условиях.

— Что ещё переделали в отделении, когда перепрофилировали его под ковид-госпиталь?

Новость по теме

Сергей Цивилев рассказал, сколько коек подготовлено в больницах Кузбасса

Также была организована реанимационная палата на три места. Раньше, если нужна была реанимационная помощь, то она оказывалась в другом месте, на базе реанимационного отделения больницы.

— Эта палата вам понадобилась?

— Да, в апреле у нас было двое больных, которые нуждались в такой помощи. Мы вводили в бригаду врача-реаниматолога и реанимационных медсестёр.

— После того, как вы перепрофилировали своё отделение под ковид-госпиталь, вы сами заступили на двухнедельную вахту. К суточным-то дежурствам медработники привычны. А тут получается аж 14-дневное дежурство?

— Получается так. На вахте два врача. Мы распределяем между собой работу по 6 или по 12 часов. В нашем отделении не нужно всю смену находиться на этаже среди больных в средствах индивидуальной защиты. Есть часы обхода – надеваем костюм, осматриваем больных. Потом есть время поработать в чистой зоне с документами, историями болезни. Если поступили новые пациенты или нужно посмотреть кого-то в динамике, то снова надеваем костюм и идём в «красную зону». Медсёстры больше находятся с пациентами: например, нужно ту же капельницу поставить и быть рядом.

— В каких условиях вы отдыхаете, спите, принимаете пищу?

— У нас отдельно стоящий трёхэтажный корпус. Примерно половина первого этажа выделена для медперсонала. Здесь находится условно грязная зона, где мы переодеваемся и моемся, и чистая зона. В ней есть палаты, переоборудованные под жилые комнаты для медсестёр и санитарок, ординаторская для врачей, буфет, где можно поесть и что-то приготовить, если хочется. Вообще еду нам приносят из больничного пищеблока – и для больных, и для персонала.

Следком начал проверку из-за вспышки коронавируса в Кузбассе
Подробнее

Про жизнь после эпидемии

— Вы упомянули, Юля, что очень важно сохранять присутствие духа. Что помогает лично вам?. — Я занимаюсь спортом

Считаю, что в любой ситуации нужно заниматься любимым делом. Сейчас, на самоизоляции, мы сидим дома и также занимаемся спортом. У нас есть проект «КМС по здоровью», мы проводим онлайн-тренировки, все желающие могут подключиться бесплатно. 

— Я занимаюсь спортом. Считаю, что в любой ситуации нужно заниматься любимым делом. Сейчас, на самоизоляции, мы сидим дома и также занимаемся спортом. У нас есть проект «КМС по здоровью», мы проводим онлайн-тренировки, все желающие могут подключиться бесплатно. 

— Какие тренировки?

— Любые — общая физическая подготовка, в Zoom. 

До того, как все это началось, я поняла, что мне не хватает времени на мои желания. Не знаю, почитать что-нибудь, посмотреть, даже помыть пол. Сейчас мне так интересно дома, столько всего можно сделать, у меня столько времени. Действительно в этот момент начинаешь заниматься саморазвитием. Когда многие говорят, что дома нечем заняться, ну, это просто лень, наверное, да?

Юлия Рохмачева. Фото: Facebook

— Ну, и какое-то чувство обессиленности, возможно.

— Ну, оно есть у всех. Но если ты ушел с работы, пришел домой и не восстановился, эмоционально и физически… Спорт — это тоже эндорфины, ты позанимался, даже зарядку сделал, и у тебя другое настроение. Хочется дальше что-то делать. Ты возвращаешься на работу с хорошим настроением через два дня. А если ты какой ушел, такой и вернулся, то это саморазрушение.

— Да, это правда. Юля, спасибо вам огромное. Знаете, всем задаю под занавес один и тот же вопрос — когда все закончится, что самое первое вы сделаете?

— К родителям поеду. Я даже от них самоизолировалась. Не знаю, как они… Доставкой, через курьеров постоянно им что-то привожу. Не хочется, чтобы они подвергались опасности. Я-то хоть хорохорилась, что ничем не заболею, но вот… Кто знает, как к ним этот вирус может попасть. Многие девушки говорят, что пойдут в салоны красоты, займутся личными моментами, а я съезжу к родителям и выпью с ними вкусный чай. 

— Класс. Спасибо огромное, что смогли прийти, это так ценно, поправляйтесь.

— Спасибо.

«Не зря же мы пошли в медуниверситет…»

На протяжении месяца в Омск привозили рабочих с Чаяндинского месторождения. На предприятии произошла вспышка инфекции – людей нужно было срочно эвакуировать в те регионы, откуда они приехали. Омская область одна из первых организовала спецрейсы для своих земляков. Сейчас омичи-вахтовики уже на родине. У большинства из них врачи не обнаружили коронавируса, но на всяких случай определили на карантин. Однако несколько сотен пациентов всё-таки вернулись с COVID-19 – сейчас они проходят лечение в больницах региона.

Статья по теме

«Ситуация намного страшнее…». Медсестра омского КМХЦ о борьбе с COVID-19

Студентка третьего курса медико-профилактического факультета ОмГМУ Анастасия Банникова содействует врачам на базе профилактория «Металлург». Как пояснила девушка, на территории есть отдельный этаж, так называемая «чистая» зона, свободная от потенциальных носителей инфекции. Всего под наблюдением медперсонала находится 160 человек. Все они прошли тесты на COVID-19 – результаты отрицательные. Однако медики настаивают на дополнительных исследованиях.

Ребята из студенческого отряда разносят еду, убирают мусор, дезинфицируют помещения. Рабочий день не нормирован, но, будущие медработники признаются, на ежедневные обязательства уходит по восемь, а иногда и по 10 часов.

Добровольцы сохраняют позитивный настрой. Фото: Пресс-служба ОмГМУ

В свободные минуты студенты занимаются учёбой. После смены сразу приступают к освоению нового материала в дистанционном формате.

«Проживаем прямо на работе. У нас здесь у каждого своя комната и место для учёбы. Созданы все условия. И питание хорошее, кормят четыре раза в день», — поделилась Анастасия Банникова.

Статья по теме

«Это великолепная практика». Волонтёр-медик о работе во время пандемии

«Мы постоянно в специализированных костюмах, масках, перчатках, очках. У каждого под рукой есть антисептик. С вахтовиками держим дистанцию полтора-два метра, в комнаты к ним не заходим, — рассказала студентка. — У волонтёров-медиков тоже берут тесты на коронавирус. Каждый в обязательном порядке проходит обследование».

Добровольцы говорят, что в медицинских коллективах преобладает положительный настрой. Оказавшиеся на карантине нефтяники благодарят персонал и добровольцев. В такие минуты, по словам ребят, все забывают о недосыпе и желании отдохнуть.

«Скорее всего, это наш долг – помогать людям. Не зря же мы пошли в медуниверситет…», — рассуждают студенты.

Про поддержку врачей

— Вы несколько раз упомянули, что администрация облегчает жизнь фельдшерам. Что именно для вас делают?

— Мы полностью укомплектованы средствами защиты. У нас есть и костюмы, и респираторы, и очки. Мы стараемся все это минимизировать в использовании, лучше обрабатывать, тщательно дифференцировать вызовы, на которые мы ездим — звоним пациентам заранее. Бывает, что вызов один, а люди и не знают, что у них какой-то ковид. Наша задача — грамотно дифференцировать пациентов и не тратить защиту зря. 

— Какое-то время назад я обратила внимание на волну поддержки — люди, далекие от медицины, хотят сделать что-то доброе медикам, врачам. Кто-то покупает еду… Что еще делают для вас?. — Этого очень много! Я каждую смену прихожу, и в столовой то печенье, то куличи нам на Пасху привезли, то у нас были обеды комплексные — суп, салат, второе

Недавно колбасы привезли. Нам помогают, это приятно, конечно

— Этого очень много! Я каждую смену прихожу, и в столовой то печенье, то куличи нам на Пасху привезли, то у нас были обеды комплексные — суп, салат, второе. Недавно колбасы привезли. Нам помогают, это приятно, конечно.

Акции были у «Макдональдса» и «Бургер Кинга». Нам, конечно, запрещено заезжать в такие места, когда мы едем на вызов или с вызова, но все равно. В любом случае ты понимаешь, что ты важен. 

— Да, это очень здорово. А что еще поддерживает? 

— Мы сами друг друга поддерживаем.

— Как это?

— Я считаю, что нужно не падать духом. Когда началась эпидемия, никто не понимал, что это за вирус, чем он страшен. Заболели коллеги, их увозили с работы, если мазки выявляли инфекцию — в обсервацию. Мы с ними поддерживали связь. И, молодежным советом, записывали какие-то видео поддерживающие, чтобы люди не падали духом, чтобы знали — мы их ждем.

Юлия в обычной жизни и на работе. Фото: Facebook

— Для тех коллег, кто уже оказался госпитализирован?

— Да, кто уже на больничном. Силами скорой помощи мы развозим для них лекарства.

Это я проверила на себе. Ко мне приехала бригада, отвезла меня на КТ, потому что мне самой запретили передвигаться по городу, так как я уже являюсь потенциально опасной. Поэтому бригада меня отвезла…

— И назад?

— Да. <…> Какая бы ни была защита, никто не застрахован от вируса. Так вышло. 

Про средства защиты и сложные вызовы

— Что-то изменилось в вашей работе, помимо возросшей нагрузки и тревожной ситуации? Что нового появилось в последние месяц, два?

— Ох, это бесконечное количество каких-то новых правил поведения с теми или иными пациентами. Это, конечно же, средства индивидуальной защиты. Они необходимы, но работать в них очень тяжело. Бывает, на вызове у тебя не один пациент, а семья из семи человек. Ты прекрасно понимаешь, что без защиты не обойтись, но дышать и двигаться в ней трудно.

Юлия Рохмачева со следами от защитной маски на лице. Фото: Facebook

Нагрузка возросла. Мы пытаемся донести до людей правду, что нужно соблюдать самоизоляцию. Не все нас слышат. Мы приезжаем на спецмероприятия — в общежития, хостелы. Там есть люди, у которых подтвержденные мазки. Но на этих пациентов иногда могут повлиять только сотрудники полиции. 

— Были какие-то выдающиеся случаи, которые вы за этот месяц запомнили?

— Когда мы, наверное, разгружали эти вот общежития. Часто бывает тяжело.

Я была на вызове в военном университете — зашла в 10 часов вечера, а вышла в 7 утра.

То есть на протяжении 8 часов я одна сидела и проводила осмотр, сортировку всех контактных, которые находились в казарме.

— Сколько это человек?

— Это было 10 человек. На каждого как раз полчаса — пока ты проведешь осмотр, поставишь диагноз, заполнишь документацию. Приходилось на себя вызывать бригады, когда я выявляла пневмонию. Но осмотр непосредственно лег на меня, так как я первая оказалась на этом вызове.

— Всех осмотрели?

— Ну, да. 

«Мы на войне». Французский врач Айк Варданян — о пандемии, средствах защиты и стрессе у медиков

В режиме «вахта-изоляция-вахта»

— Сколько у вас таких бригад сформировано?

— Нас, врачей, всего четыре человека, поэтому две бригады. Медсестёр и санитарок побольше – у них четыре бригады.

— То есть когда у вас закончится обязательная изоляция, то вы снова заступите на вахту? Это ж сколько месяцев в таком режиме можно пробыть! А как же семья?!

— Пока сами справляемся, вводить других врачей сейчас не вижу смысла. Что касается такого режима «вахта-изоляция-вахта», то за 14 дней дома удаётся отдохнуть. Сейчас у всех режим изоляции и особо ходить некуда. Наверняка, если бы дети были маленькие, то по-другому решали бы ситуацию. Но у меня дочь студентка, готовится к сессии в Новосибирске. Муж тоже врач, пробыл на двухнедельной вахте в другой больнице. Все заняты делом. У других врачей похожая ситуация: у двоих коллег тоже мужья-врачи и дети-студенты. Есть ещё молодая доктор, у неё пока нет семьи — обеспечена работой на лето. Среди медсестёр много сотрудниц пенсионного возраста, либо дети уже большенькие, отправлены к бабушкам. Все пристроены. Многие уже проходят вторую-третью вахту. Если мне кто-то из сотрудников скажет, что больше не может и не хочет, я прислушаюсь – силой заставить работать нельзя.

— В таком режиме семьёй для всех стали коллеги. Когда вы формировали бригады, то учитывали психологическую совместимость сотрудников, их пожелания, с кем хотят работать?

— Конечно, учитывала. Коллектив у нас сплочённый, большинство и в обычной жизни работает парами. Они без слов друг друга понимают, с ними спокойно, надёжно. Психологический климат на вахте очень важен, потому что круглосуточно все вместе. Есть возможность, конечно, на свою койку лечь и отвернуться от всех, но всё равно это как общежитие. Не скрою, девочки могут и вспылить, поплакать, а потом посмеяться вместе, поговорить. Я всех знаю, с пониманием отношусь. Повторюсь, если увижу, что у кого-то закончились силы, терпение, ресурсы, то пойму и заменю людей, даже во время смены. У нас расписаны все резервы, кого и в случае чего привлекать. Это сотрудники других отделений или поликлиник нашей больницы. Но пока мы справляемся своими силами.

Власти перенесли сроки повышения тарифов ЖКУ из-за коронавируса
Подробнее

«Она была полна оптимизма в борьбе с болезнью»

12 мая ушла из жизни Светлана Соловьева, анестезиолог-реаниматолог областной клинической больницы Калининграда. До последних дней она была верна своей профессии и оставалась работать в обсервации в первой группе. Месяц назад Светлана Георгиевна отметила 65-летие.

Светлана Соловьева. Фото: Владимир Благовещенский / Facebook

«Всю свою жизнь она отдала делу служения медицине на самом сложном ее участке – в отделении реанимации, а в последние годы в блоке интенсивной терапии и реанимации для больных с острыми нарушениями мозгового кровообращения. Ее заботливыми руками спасены тысячи человеческих жизней», — почтил память врача в друг и коллега Владимир Благовещенский.

В 2018 году Светлана Соловьева была отмечена грамотой регионального Минздрава за то, что в течение двух месяцев выхаживала 20-летнего парня, пострадавшего в тяжелейшем ДТП. Благодаря ее стараниям он пошел на поправку, напомнили в пресс-службе Минздрава.

Когда нагрянула нынешняя эпидемия, врач одной из первых стала помогать пациентам с подозрением на коронавирус, не считаясь ни со временем, ни с грозящей опасностью. Но, помогая другим, не уберегла себя.

Коллеги с трудом справляются с эмоциями: «Коварная болезнь не щадит никого и медицинских работников в первую очередь… Не верится… 8 мая разговаривал с ней… Она была полна оптимизма в борьбе с болезнью. Очень горько…»

«Будем общаться и путешествовать»

— Кто-то легко переносит эту инфекцию, а кто-то тяжело? Можно ли подготовиться заранее к этому?

— Это самая большая загадка для врачей, почему одни пациенты переносят бессимптомно, а другие тяжело. Сейчас видно, что не только пожилые тяжело болеют, но и люди молодого и среднего возраста. Видимо, у человека есть предрасполагающие факторы здоровья. Он до поры до времени живёт, считает себя здоровым, а какие-то скрытые изменения в организме у него есть: бронхо-лёгочная система уязвимая, и при таком инфицировании она даёт тяжёлые проявления. Сказать заранее, как будет протекать заболевание, невозможно, в этом коварство этого вируса.

— Какую реакцию больных коронавирусом вам как врачу непривычно было видеть?

— Непривычно было видеть, что первые случаи – семейные очаги: к нам приводили супругов или родителей с детьми. У некоторых пациентов была негативная реакция на изоляцию: если поначалу при госпитализации им было страшно, потому что подтвердился положительный анализ, то позже самочувствие оставалось нормальным, болезнь протекала без симптомов, и они начинали возмущаться, почему их удерживают в отделении. Приходилось объяснять, что такие правила, что нужны контрольные анализы. При бессимптомном и легком течении болезни допускается находиться под наблюдением врача поликлиники амбулаторно. Но больной должен гарантировать, что он будет изолированно дома находиться. Однако не у всех есть такие условия, большинство живёт в семье, они для своих родственников представляют опасность, поэтому их госпитализируют.

Без отпуска и бизнеса. Как коронавирус повлиял на жизнь кузбассовцев
Подробнее

— О чём вы хотели бы предупредить или попросить кузбассовцев?

— По-прежнему минимизировать контакты с людьми, оставаться в ограниченном окружении. Не бывать в массовых местах. Если есть возможность, уединиться на даче. Носить маску в транспорте и магазине. И не забывать менять ее каждые два часа использования. Укреплять защитные силы организма – высыпаться, делать физические упражнения, полноценно питаться. При появлении симптомов болезни вызывать врача на дом, самому не ходить в поликлинику.

— Что вы сделаете первым делом, когда всё это закончится, наконец?

— Да просто будем дальше жить. Помоем отделение, подготовимся к приёму новых больных, войдём в прежний режим работы. Будем общаться с друзьями, родными, возможно, куда-то поедем, для начала в близлежащие места отдыха. Я бы сейчас уже села в машину – и ехала, ехала…

Получили доплаты и продукты

— Сейчас многие организации и волонтёры помогают врачам: одни — СИЗами, другие — продуктовыми наборами, третьи организовали челлендж «Вези врача» и т.п. Лично вы или ваши коллеги какую помощь получили за это время?

— Да, мы получаем поддержку. Наш профсоюз для каждой вахты приносит продуктовые наборы. Когда начали работать, то ко входу привезли несколько пакетов из магазина «Магнит», в них чаи, кофе, сахар, сладости, фрукты, бытовые принадлежности. Признаюсь, я не ожидала от супермаркета такого, он меня приятно удивил. Потом ещё были от кого-то посылки. Видела, как заносили коробки с мылом, шампунем, зубной пастой и другими предметами гигиены.

— И не могу обойти вопрос о доплатах: вы и ваши коллеги получили обещанные федеральные и региональные деньги? Довольны? На что планируете потратить?

— Выплаты получили целиком за апрель и частично за май. Те, кто получил за апрель, остались довольны сказали: «Будем работать дальше». За себя могу сказать: хотелось бы потратить эти деньги на отдых, путешествие.

— В Китай поедете?

— Нет (смеется – прим. ред.). Когда снова станет всё спокойно, как раньше, хочется отправиться в путешествие с мужем, что-то смотреть, получить положительные впечатления.